Этот неканонический текст, содержащий, однако, громадное количество ссылок на канон - являющийся по сути комментарием к палийскому канону, не включен в тайский и сингальский канон, но печатается вместе с каноническими книгами в Бирме \Мьянме\.За исключением первой книги, которая представляет собой экспозицию ко всему тексту, памятник создан в виде бесед между индо-греческим царём Милиндой (Менандром I) и буддийским монахом Нагасеной . «Милиндапаньха» дошла до нас в двух версиях - палийской и гораздо более краткой китайской, которая соответствует двум первым книгам палийского текста.

Текст упоминает немало исторических персонажей, имеет большое значение для развития буддизма.

На русском языке «Вопросы Милинды» изданы в 1989 году в переводе А. В. Парибка в рамках серии «Bibliotheca Buddhica ».

Напишите отзыв о статье "Вопросы Милинды"

Литература

• Вопросы Милинды. Пер. А. В. Парибка. Серия: Памятники письменности Востока. Bibliotheca Buddhica. Издательство: Наука, 1989 г.

Ссылки

• , translated by Thomas William Rhys Davids. Hosted at .
• , Abridged Edition. Bhikku Pesala. Hosted at .

Отрывок, характеризующий Вопросы Милинды

Мы вышли из дома вместе, как будто я тоже собиралась идти с ней на рынок, а за первым же поворотом дружно расстались, и каждая уже пошла своей дорогой и по своим делам…
Дом, в котором всё ещё жил отец маленькой Вэсты был в первом у нас строящемся «новом районе» (так называли первые многоэтажки) и находился от нас примерно в сорока минутах быстрой ходьбы. Ходить я очень любила всегда, и это не доставляло мне никаких неудобств. Только я очень не любила сам этот новый район, потому что дома в нём строились, как спичечные коробки – все одинаковые и безликие. И так как место это только-только ещё начинало застраиваться, то в нём не было ни одного дерева или любой какой-нибудь «зелени», и оно было похожим на каменно-асфальтовый макет какого-то уродливого, ненастоящего городка. Всё было холодным и бездушным, и чувствовала я себя там всегда очень плохо – казалось, там мне просто не было чем дышать...
И ещё, найти номера домов, даже при самом большом желании, там было почти что невозможно. Как, например, в тот момент я стояла между домами № 2 и № 26, и никак не могла понять, как же такое может быть?!. И гадала, где же мой «пропавший» дом № 12?.. В этом не было никакой логики, и я никак не могла понять, как люди в таком хаосе могут жить?
Наконец-то с чужой помощью мне удалось каким-то образом найти нужный дом, и я уже стояла у закрытой двери, гадая, как же встретит меня этот совершенно мне незнакомый человек?..

Вопросы Милинды

Предисловие

Предлагаемые читателю в русском переводе «Вопросы Милинды» (далее - ВМ) - текст яркой индивидуальности и необычной судьбы, памятник древнеиндийской словесности, неповторимым образом соединяющий в себе немалую философскую, художественную, буддологическую и историко-культурную значимость.

Вопросы Милинды дошли до нас в двух версиях - пространной палийской, с которой выполнен настоящий перевод , и значительно более краткой китайской, соответствующей двум первым книгам палийского текста .

Сочинение в целом отличается неоднородностью жанра, стиля, а отчасти и языка, что свидетельствует об исторической длительности формирования его в нынешнем виде и об отсутствии единого автора. За исключением первой книги - «Внешнего повествования», являющегося экспозицией ко всему тексту, памятник создан в форме бесед между греческим (пали yonako) царем Милиндой и буддийским монахом Нагасеной.

Уже беглое знакомство с Вопросами Милинды позволило Э. Бюрнуфу и Э. Харди отождествить Милинду с эллинистическим царем Менандром, правителем одного из государств, образовавшихся на территории Северо-Западной Индии и сопредельных стран после восточного похода Александра Македонского. Его царствование относят к 130-100 гг. до н. э. . Отчеканенные Менандром монеты с его изображением найдены на территории современных Афганистана, Пакистана и Северной Индии . Город Сагала (современный Сиялкот), в котором, согласно нашему тексту, состоялась беседа, упомянут в «Географии» Страбона .

Оказалось, таким образом, что Вопросы Милинды - единственное произведение древнеиндийской литературы, где фигурирует реально существовавший и названный по имени древний грек. Милинда, правда, упомянут еще раз в средневековом сочинении кашмирца Кшемендры Бодхисаттвавадана-кальпалата , но совершенно безлико и несодержательно.

Царь этот, несомненно, был наиболее выдающимся из греко-индийских властителей, в свое время он продвинул границы греческих владений в Индии далеко на восток, вплоть до Сакеты [известную фразу из Махабхашьи Патанджали (II в. до н. э.): «Грек осадил Сакету» - принято связывать именно с Менандром] и даже Паталипутры . Однако военные успехи нечасто оставляли по себе у индийцев прочную память. Чем же заслужил завоеватель-иноземец столь редкую в Индии честь превратиться в литературный персонаж? Интересно свидетельство Плутарха Херонейского (I-II вв.), которому имя Менандра было известно.

По его словам, после кончины царя семь городов оспаривали между собой привилегию похоронить останки его на своей земле . Если для эллиниста такой фольклоризироваиный факт напомнит скорее всего о Гомере, то индолог увидит в нем отражение религиозно окрашенного почтения к покойному, желание построить ступу, что применительно к светскому лицу монарха означает восприятие его как чакравартина - праведного царя-покровителя буддизма. Предположение это подтверждается внутренними данными текста.

В конце кн. II Вопросы Милинды Милинда и впрямь выражает симпатию и уважение к учению своего собеседника. Он говорит даже, что, стань он, как это принято по индийскому обычаю, учеником (antevasi) Нагасены, он быстро смог бы понять дхарму до конца (ajaneyyam), т. е. достиг бы архатства - буддийской святости, но, увы, такой поступок для него невозможен. Ведь как частное лицо царю не выжить - слишком уж много у него врагов,- и ему остается поглядывать на Нагасену, уподобясь «льву в золотой клетке»: почетно, да несвободно. Подводя итог беседе, Милинда подчеркивает, что должен отблагодарить монаха со всей щедростью - не потому, что Нагасене и на самом деле нужны его дары, а для создания благоприятного общественного мнения.

Таким образом, царь изображен деятельным покровителем буддизма, хотя формально-ритуализованного принятия его в словах Милинды и нет, что тоже любопытно, ибо выглядит заметным отклонением от индийских поведенческих норм: по правилам диспута побежденный принимает учение победителя. Впрочем, не столь уж важно, сделался ли Милинда лично приверженцем буддизма, каким его рисует кн. III-VI ВМ. В описании их скорее можно видеть индианизацию реального царя-грека.

Индианизацией равным образом представляется и повествование кн. I, где Милинда изображен неутомимым спорщиком, наводившим трепет на учителей и проповедников всех мастей, покуда он не столкнулся с великим Нагасеной и не принял его учения. Правдоподобнее считать Менандра образованным и любознательным человеком, интересовавшимся распространенными в его владениях сектами, религиями, философиями,- таких людей среди эллинистических монархов, а позднее и римских императоров было немало,- а равно и здравомыслящим политиком, который осознавал, что утвердиться в чужой стране, не заручившись поддержкой влиятельного вероучения, просто нереально.

Вопросы Милинды

ПЕРЕВОД

КНИГА ПЕРВАЯ. ВНЕШНЕЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ

Блаженному Святому Истннновсепросветленному {1} !

В славном городе Сагале {2} царь, Милинда по имени,

С Нагасеною мудрым встретился –

так Ганга с морем встречается.

Пришел царь к красноречивому тьмы гонителю,

знания светочу,

И много о разных предметах он задал искусных вопросов.

Отвечал ему Нагасена в беседе глубокомысленной,

Сладкозвучной, в сердце западающей,

вызывающей трепет восторга.

В абхидхарму и устав углубляясь,

нити сутр в сеть речей вплетая {3} ,

Уснащал он свои ответы пояснениями и примерами {4} .

Размышляя об этом усердно, возвеселитесь же помыслами,

Вопросам искусным внемлите –

и сомнениям места не будет. {5}

Рассказывают так:

Есть в стране греческой{6}, богатой поселениями, город названием Сагала; красят его горы и реки, расположен он в отрадной местности, обилен садами, рощами и парками, прудами и озерами; чарует лесами, горами и реками; искусно воздвигнут; не страшны ему недруги и неприятели, не грозит ему осада; его стены и сторожевые башни построены затейливо и прочно; ворота с надвратными башнями – прекраснейшие из прекрасных; белокаменной стеною обнесен и рвом глубоким обведен царский дворец; дороги, улицы, развилки, перепутья правильно проложены; полны торговые ряды прекрасными и разными товарами, разложенными на продажу; под сотнями навесов нуждающимся раздают дары; сто тысяч прекрасных зданий, сверкающих, как Гималайских гор вершины, украшают город; слонами и конями, пешеходами и колесницами запружены улицы; многолюден город, полон красивых мужчин и женщин, роится толпами народа, населен множеством кшатриев, брахманов, вайшьев и шудр{7}; разных толков шраманы и брахманы{8} здесь собираются во всяческих науках сведущие, живут здесь многоученые мужи; здесь торгуют различными тканями – бенаресскими, котумбарскими{9} и прочими; здесь воздух напоен благоуханием множества пышных цветов и благовонных товаров, разложенных на продажу; здесь самоцветов драгоценных изобилие; в торговых рядах, расположенных по странам света, купцы – торговцы драгоценностями раскладывают свой товар; серебром и золотом, каршами и каршапанами{10} улицы мостить можно; озарены кладовые сверканием сокровищ; богатства в избытке копятся, закрома и амбары полнятся, еды и питья изобилие; всяческих кушаний – твердых, мягких и жидких, напитков и смешанных{11} – здесь можно отведать; видом город подобен Стране северных куру{12}, хлебом обилен, как Алакаманда, божественный град{13}.

Остановимся на этом, ведь следует рассказать об их прошлых деяниях. Притом весь рассказ должен быть поделен рассказчиком на шесть частей, а именно: «Связь с прошлым», «Вопросы Милинды», «Вопросы о свойствах», «Вопросы-рогатины», «Вопрос о выводе», «Вопросы к изложению сравнений». Из них «Вопросы Милинды» двух родов: «Вопросы о свойствах» и «Вопросы, пресекающие разномыслие». «Вопросы-рогатины» тоже двух родов: «Большая глава» и «Вопросы к описанию йога». «Связь с прошлым» – это их прошлые деяния{14}.

Говорят, что давным-давно, когда помнили еще проповедь Блаженного Кашьяпы{15}, жила в одной обители у Ганги большая община монахов. Соблюдая правила поведения, монахи поднимались там с зарею{16}, мели длинными метлами двор, размышляя попутно о достоинствах Просветленного{17}, и сгребали мусор в кучу.

И вот однажды один монах говорит послушнику{18}: «Эй, послушник, вынеси-ка этот мусор!» А тот словно и не слыхал, продолжает себе свое. Монах и второй раз, и третий раз{19} к нему обращается – а тот словно и не слышит, продолжает себе свое.

«Каков неслух!» – рассердился монах и ударил его метловищем. Тот заплакал, вынес со страху мусор и взмолился в первый раз: «О, быть бы мне от этого праведного деяния – выбрасывания мусора – в каждом будущем существовании, пока я не достигну покоя{20}, могучим и блистательным, словно солнце в полдень!»

Вынесши мусор, он спустился к Ганге помыться и, глядя на водовороты ее быстрого течения, опять взмолился: «О, быть бы мне в каждом будущем существовании, пока я не достигну покоя, словно это быстрое течение! Быть бы мне находчивым{21} при всяком случае, неизменно находчивым!»

А монах поставил метлу в сарай и тоже спускался к Ганге помыться. Услышав мольбу послушника, он подумал: «Вот о чем он молит! А ведь это я его заставил. Ну, у меня тогда и подавно все сбудется». И он взмолился: «О, быть бы мне в каждом будущем существовании, пока я не достигну покоя, словно это быстрое течение Ганги – неизменно находчивым! Какие бы вопросы он мне ни задал – чтобы я был способен все находчиво заданные им вопросы распутать и разрешить!»

От прошлого будды до нынешнего оба они, странствуя в мирском кружении, рождались небожителями и людьми. Видел их и наш Просветленный и, так же как Тишье, сыну Маудгали{22}, предрек им будущее: «Они явятся в мир через пятьсот лет после моего упокоения, и тонкости учения – послушания, заповеданного мною, они словно колтун расчешут, словно из зарослей колючих вытащат и разъяснят: один задаст вопросы, другой удачно ответит сравнениями».

Из них двоих послушник стал в городе Сагале на материке Джамбу{23} царем по имени Милинда, образованным, способным, ученым, одаренным. Он тщательно и в должное время исполнял все обряды, действия и ритуалы, относящиеся к прошлому, будущему и настоящему{24}. Ему были ведомы многие науки, а именно: шрути, предание, санкхья, йога, политика, вайшешика, арифметика, музыка, врачевание, четыре веды, древние сказания и были, астрономия, колдовство, логика, совещания, военное искусство, стихосложение и счет на пальцах – одним словом, девятнадцать наук{25}. В диспутах несравненный и не превзойденный{26}, он выделялся среди многих учителей разных толков{27}. И на всем материке Джамбу некому было в силе, ловкости, мужестве, мудрости сравниться с царем Милиндой – богатый, зажиточный, состоятельный, предводитель рати несметной{28}.

И вот как-то раз царь Милинда выехал из города, желая сделать смотр своей несметной и безмерно могучей рати, состоявшей из войск четырех родов{29}, и, когда построившиеся за городом силы были по его приказу сочтены, этот царь, любитель заводить споры и охотник вступать в диспуты с рассуждателями, возражателями{30} и им подобными людьми, взглянул на солнце и обратился к советникам: «До конца дня еще далеко. К чему возвращаться теперь же в город? Нет ли где ученого главы общины, учителя школы, руководителя школы – шрамана, брахмана или из тех, кто признает Святого Истинновсепросветленного{31}, кто смог бы со мной побеседовать, сомнение мое развеять?»

В ответ на это пятьсот греков сказали царю Милинде{32}: «Есть, государь, шесть учителей: Пурана Кашьяпа; Маккхали Госала; Ниргрантха, сын Наты; Санджая, сын Беллатхи; Аджита Волосяное Одеяло; Пакудха Каччаяна{33}. Все они – главы общин, наставники школ, руководители школ, известные, прославленные проповедники, высокочтимые многими людьми; поезжай, государь, задай им вопрос и разреши сомнение».

И вот царь Милинда в окружении пятисот греков взошел на превосходную колесницу с плавным ходом и приехал к Пуране Кашьяпе. Приехав, царь обменялся с Пураной Кашьяпой учтивыми, дружественными словами приветствия и сел подле него. И, сидя подле Пураны Кашьяпы, царь Милинда обратился к нему: «Кто, почтенный Кашьяпа, стережет мир?»

– Земля, государь, стережет мир.

– Но, почтенный Кашьяпа, если земля стережет мир, то почему же тогда идущие в ад Незыбь{34} покидают пределы земли?

И, услышав это, Пурана Кашьяпа задохнулся, поперхнулся; умолкший, поникший, он так и остался сидеть, задумавшись.

И царь Милинда сказал Маккхали Госале: «Есть ли, почтенный Госала, благие и неблагие деяния? Есть ли у деяний праведных и неправедных плод, последствие?»

– Нет, государь, благих и неблагих деяний, нет у деяний праведных и неправедных плода, последствия. Те, кто на этом свете кшатрии, государь, те и на том свете станут кшатриями; кто на этом свете брахманы, вайшьи, шудры, чандалы, пуккусы{35}, те и на том свете станут брахманами, вайшьями, шудрами, чандалами и пуккусами. Причем тут благие и неблагие деяния?

– Но если, почтенный Госала, те, кто на этом свете кшатрии, брахманы, вайшьи, шудры, чандалы, пуккусы, и на том свете станут кшатриями, брахманами, вайшьями, шудрами, чандалами, пуккусами, то не к чему и совершать благие и неблагие дела. Тогда, почтенный Госала, те, кто на этом свете безруки, и на том свете станут безрукими; безногие станут безногими, безносые и безухие станут безносыми и безухими?

На это Госала смолчал. И царь Милинда подумал: «Увы, пусто на материке Джамбу, увы, одна болтовня на материке Джамбу! Нет здесь ни шрамана, ни брахмана, кто смог бы со мной побеседовать, сомнение мое развеять!»

И царь Милинда обратился к советникам: «Как хорошо в лунную ночь! К какому бы шраману или брахману пойти нам сегодня, вопрос задать? Кто сможет со мной побеседовать, сомнение мое развеять?» В ответ на это советники стояли и молча смотрели в лицо царя.В то время в городе Сагале уже двенадцать лет не было ученых – ни шраманов, ни брахманов, ни мирян{36}. Узнав, что где-то живет ученый шраман, брахман или мирянин, царь отправлялся к нему и задавал ему вопрос, ...