Загадки про подводный мир детей. Рыба Морской черт
"Что ты видишь позади себя в ясный, солнечный день? Конечно, тень. И что происходит, если ты пытаешься от нее убежать? Она бежит за тобой так же быстро, как и ты, так ведь? Как бы ты не старался, ты не сможешь от нее избавиться. А почему? Потому что она - твоя. Она принадлежит тебе.
Так вот, то же самое было и с Рональдом, только с небольшой разницей. У него было две тени!
Первая была обычной тенью, которая следует по пятам за каждой девочкой и каждым мальчиком, а вторая - догадываешься? - да, второй была его младшая сестренка! Куда бы он ни шел, она шла за ним. Что бы он ни делал, она делала то же самое. Что бы он ни говорил, она повторяла слово в слово. Поэтому Рональд прозвал ее своей "маленькой тенью".
Беспокоила ли она его? Ничуть. Рональд был рад тому, что у него есть такая настоящая, живая тень. Будучи большим и сильным девятилетним мальчиком, он считал, что не было в мире никого милее и красивее, чем его младшая сестренка; а она в свои четыре года смотрела на него как на самого замечательного старшего брата, о каком только может мечтать маленькая девочка.
И они повсюду сопровождали друг друга! Тебе могло бы показаться, что они связаны ниточкой, но это было не так. Их связывали невидимые узы любви.
Если Рональд забирался на дерево в саду, младшая сестренка карабкалась за ним так высоко, как только могла. Если он срывал яблоко, и она срывала яблоко; а когда он слезал вниз, она тоже спускалась следом за ним.
Рядом с воротами сохранился пень давным-давно срубленного перечного дерева. Если Рональд садился на один его корень, младшая сестренка обязательно усаживалась на другой.
Если Рональд говорил "Я иду играть в песочницу", младшая сестренка вторила "И я", и они вместе удалялись с лопатками и ведерками.
Играя или работая, они всегда были вместе. Если Рональд отправлялся подметать парадное крыльцо и ступеньки, что входило в его ежедневные обязанности, младшая сестренка тоже брала свое щетку и мела так старательно, как только могла. Единственной проблемой в таком случае было то, что она не всегда мела в нужном направлении, но Рональд не возражал, потому что для него было таким удовольствием наблюдать, как она из всех сил старается помочь ему.
Если Рональд шел поливать огород из своей большой лейки, младшая сестренка следовала за ним со своей маленькой леечкой. Там они вместе замечательно проводили время, пока их одежда и обувь не становились куда более мокрыми, чем растения, и маме приходилось звать их обсушиться.
Если Рональд усаживался с книгой, через несколько мгновений младшая сестренка присоединялась к нему и устраивалась рядом со своей книжкой.
Конечно, она еще не могла читать, но ей нравилось делать вид, что она занята тем же, чем и брат. Забавным было то, что если Рональд начинал читать вслух, младшая сестренка тоже старательно "читала" вслух, хотя на самом деле она щебетала обо всем, что приходило ей на ум, давая волю фантазии...
Но самым забавным были попытки младшей сестренки копировать своего брата за столом. Она следила за каждым его движением и делала в точности то же самое, хорошее или плохое, культурное или не очень. Если Рональд на мгновение забывал о хороших манерах и клал в рот слишком большой кусок, то через минуту младшая сестренка тоже сидела с набитым ртом. Если Рональд, увы, начинал есть с ножа, младшая сестренка тут же брала нож и начинала есть так же, как он, пока мама не делала им замечание о том, как некрасиво они себя ведут.
Иногда Рональд заявлял: "Я не хочу морковь и репу на обед!". Тут же с другого конца стола вторило эхо: "Я не хочу морковь и репу на обед". Точно так же, как Рональд выражал недовольство по поводу еды, младшая сестренка и тут вторила ему, и не потому, что она любила только то, что любил Рональд, а просто, чтобы поступать так же, как он. Если он воротил нос от рисового пудинга, она, подражая ему, тоже проявляла недовольство.
Но однажды Рональд осознал, насколько велика была его ответственность. Как-то раз, возвратившись из школы, где он после уроков играл на прощадке с довольно невоспитанными мальчиками, он случайно произнес одно нехорошее слово. Тут же он услышал, как сестренка повторила его. Конечно, у нее не было ни малейшего представления о том, что оно могло значить, было ли оно плохим или хорошим, но, слетев с ее милых губок, оно прозвучало просто чудовищно! Рональд был потрясен. Подумать только, чтобы он, так сильно любивший свою младшую сестренку, мог научить ее произносить такое нехорошее слово!
И тогда он вспомнил, что она копировала его буквально во всем, что она в самом деле была его "маленькой тенью"; и не сходя с места Рональд твердо решил никогда больше не говорить и не делать ничего, что могло бы пойти во вред сестренке. Он должен быть для нее достойным примером просто потому, что она хочет во всем везде следовать за ним...
И он действительно приложил все силы, чтобы быть таким".
Артур Максвелл, Вечерние рассказы для детей, т. 3, пер. с англ., Заокский: Источник жизни, 1998, стр. 119-123.
(Перепечатано из газеты В.И.Олийника "На пороге вечности")
«Если вообще что-то имеет значение, так это –
существо, из сердца которого ты смотришь вовне…»
Макс Фрай «Лабиринты Ехо» посв.
Саше
… И вот ты переступаешь через боль, и боль теряется где-то в изгибах твоего пути.
… И вот ты смеёшься, и смех твой живёт на изгибах и перекрёстках.
… И труден и непонятен путь, ибо нет дорог в Вечности, которая Ничто и Всё одновременно, и каждый прокладывает в ней свою и лишь для себя…
… Свою дорогу… – Или свою вечность… Не всё ли равно?.. Или кто что может…
Ведь на всё, что угодно, можно посмотреть как минимум с трёхсотшестидесяти углов зрения – это если пользоваться градусной системой отсчёта. А если взять радианы, то добавится ещё сколько-то. И так до бесконечности…
… И вот ты смотришь на мир сквозь призмы, настроенные вокруг с рождения, и не воспринимаешь ни одного истинного вида – только лишь перекошенные отражения. Но тебя обязали жить в них, ибо не тобой придуманы правила и написан сценарий, и ты пытаешься докорректировать их под своё понимание мира и дальше поступаешь в соответствии с тем, что получилось…
Маленькая Тень подпорхнула к окошку. У неё не было воспоминаний, она даже не знала, чья она – тень и тень, ни имени, ни пола, ни знакомых… У неё оставалось лишь одно чувство, желание, ощущение… Она не смогла бы осознать или сформулировать его, но она бессознательно тянулась к нему… Эти все странные существа, обитающие в этом мире, в котором она совершенно не помнила, как оказалась – все они излучали то, что было ей так необходимо. Беспомощной маленькой Тени, которую никто не видел и не замечал…
Тень не могла слышать, о чём они говорят, она не могла читать их мысли или видеть диковинные строения. Но с недавних пор (хотя, что такое время для тени?) она начала воспринимать эти чудесные яркие огни. Огни были просто красивые, они ничего не несли для Тени, но вокруг них часто собирались существа…
Тень не любила, когда плакали. Потому что иногда от этого в ней пробуждались какие-то непонятные полувоспоминания. И тогда ей казалось (потому что только тогда к ней приходила возможность «казаться»), что именно много-много такого вот плача превратило её в тень. Однако мысль не могла сформироваться, поскольку теням не свойственно формировать мысли, а к плачу она постепенно привыкла, и когда не было ничего другого, она довольствовалась им. Кроме того, он пробуждал в ней это странное осознание воспоминаний и отделение себя от остального мира, а вместе с этим приходили и зачатки вопросов, на которые нужны были ответы…
Но больше всего она любила смех. Обычно он сопровохдался чем-то искрящимся, счастливым и радостным, и Маленькая Тень растворялась в нём и становилась им. Она не знала о существовании слов, тем более об их значениях, но при смехе её не мучали зачатки вопросов и отсутствие ответов.
Попадались и другие эмоции, и иногда Маленькой Тени казалось, что она стала чуточку больше… Почему-то для неё было очень важно вырасти – возможно, только это подталкивало её к поиску…
Как-то Тень начала отличать тьму от света. И несмотря на принадлежность к теням, ей больше нравился свет. Потому что там обитало много так любимых ею радостных эмоций.
Сначала ей было безразлично, где она и что она, окружающее никак не проявляло себя – лишь только эти всплески слёз и смеха, счастья и горя… Потом, когда появились огни, Тень просто начала менять своё состояние, но свет и тьма были всё ещё одинаковы для неё.
Но однажды… Ей попалось много смеха, так много, что почудилось, будто она выросла. Кажется, это были те самые существа, которые сильно плакали, когда она превратилась в Маленькую Тень. Или такие же… Почему-то ей были знакомы эти существа, и казалось, что их эмоции отличаются от эмоций всех остальных.
Тогда она вдруг осознала, что может расти, и что в её существовании могут случаться перемены, и ещё ей показалось, что если она вырастет, то сможет стать таким же существом. Ей хотелось быть среди них, этих странных существ, заблудившихся в своих эмоциях и теряющихся в своих желаниях… Которые переступают через свою и чужую боль, и оставляют такой замечательный смех на изгибах дорог… Что-то недостижимое и притягательное было для Маленькой Тени в этом – зарождение желания и какой-то лёгкой тоски…
Маленькая Тень заметила, что она может передвигаться быстрее или медленнее, и она научилась различать ещё несколько оттенков эмоций.
За окошком испугались. Кто-то крохотный плакал, а большая и тёплая склонилась над ним, лучась неким особым нежным теплом… Маленькой Тени не хотелось улетать. Ей не нравился испуг, но она ощущала, что если он исчезнет, то не станет и этого чудесного тепла, которое лилось в Маленькую Тень мягкими ласковыми струйками, и она продолжала впитывать его…
- Не плачь, мой маленький, там никого нет… - послышались ей тихие слова. Маленькая Тень не поняла их смысла, но она впервые услышала звук, и он очень понравился… Она хотела ещё слушать и слушать, только чтоб говорили ей, и чтоб вот так вот нежно склонялись над ней, - но она этого не осознавала, а осознала лишь, что является причиной испуга крохотного существа. И тогда Тень почему-то сжалась и отлетела от окошка…
Иногда ей попадались заблудившиеся эмоции. Она не могла впитывать их, потому что они были ничьи и несли лишь отпечатки своих хозяев, а одинокая эмоция теряет суть и предназначение…
Однажды ей встретилась ещё одна Тень. Маленькая Тень очень обрадовалась – настолько, что даже выпустила немного таких любимых эмоций. Однако та, другая Тень никак не отреагировала на неё. Она была настолько нематериальной, что даже не всякая тень смогла бы её заметить. Она просто летела, не умея управлять своим передвижением, не зная, что вокруг что-то существует и что сама она существует…
Но Маленькая Тень подумала, что, может быть, когда-нибудь ей попадётся другая, такая же, как она сама… И с тех пор Маленькая Тень начала искать уже немного иное.
Они встретились внезапно. Они обе были готовы к встрече, они обе уже познали столько чужой радости, что сами смогли испытать её – они были похожи, и они обе ждали этой встречи…
Маленькая Тень не умела общаться, да и та, Другая Тень тоже, но они поняли друг друга без общения.
С тех пор они летали вместе. Они безошибочно находили друг друга, они бессознательно делились друг с другом своими умениями и даже этими чудесными эмоциями… Они хотели одного и того же – стать такими же, как эти удивительные материальные существа…
Было темно. И в большом Мире, и в маленьком мирке, образованном несколькими строениями больших существ – странными, не очень-то гармоничными строениями… Всё вокруг испускало нечто недобное и колючее, Маленькая Тень ощущала это отовсюду – с некоторых пор она улавливала тонкие вибрации практически всех предметов, которые попадали в её восприятие. Маленькой Тени не нравились такие эмоции, однако они тоже подходили ей, как и Другой Тени, а поскольку им очень хотелось стать материальными, они не спешили исчезать из тёмного места.
Впереди были несколько странных существ, одному из них, испускающему некий тихий жалобный свет, было, похоже, очень срашно. И остальные оказались тому причиной, Маленькая Тень осознала это, и ещё она осознала, что ему всё хуже и хуже, что оно уже разбрызгивает свою боль в этом неприятном чуждом месте; она слышала голоса, но не понимала слов – зато так ясно понимала плач…
И тогда Маленькая Тень спустилась вниз, собрала все эмоции, какие хранились в ней, и максимально сгустилась. Она никогда прежде не делала ничего подобного, однако всегда предполагала, что как-то так должно произойти её превращение в странное существо.
Но случилось нечто совсем иное. Маленькая Тень не стала даже похожей на стоящих рядом существ, но они осязали её, они почувствовали её, они почти увидели её – сгусток тени, противопоставляющей такому огромному Миру свою крошечную волю, своё полусформировавшееся, не выявленное до конца желание…
Существа испугались и бросились в стороны. То, что движет маленьким и беззащитным, когда оно готово перекрыть собою мир – не ради себя и не ради чётко спланированных целей – то всегда пугает тех, кто ходит поперёк мира и пытается искромсать его под себя. Оно пугает их, раньше или позже, и обязательно настигает их…
От Маленькой Тени почти ничего не осталось. Но та, вторая Тень нашла её, и поделилась с ней припасёнными эмоциями, и помогла добраться туда, где было много смеха… Mаленькая Тень с удивлением обнаружила, что всё помнит, что отличает свою Другую Тень, даже как-то слышит её… Другая не понимала, почему Маленькая Тень так поступила – ведь это лишило её с таким трудом накопленной предматериальности… В конце концов, болью тоже можно питаться, за неимением ничего другого…
Маленькая Тень пыталась объяснить, и та, Другая, раскрывала себя и впитывала объяснения, и пробовала смешаться с Маленькой Тенью, и, кажется, начинала понимать… И им так нравилось это состояние, до каких-то щекотных потоков внутри, нравилось…
Но однажды той, второй Тени не стало. Она исчезла и не появилась больше. И Маленькая Тень знала, что Другая уже не появится. Просто знала, и всё…
Мир разрезался надвое. Вернее, вот это-то и было странно, непонятно и больно: с самим-то миром как будто ничего не случилось, и только мир Маленькой Тени разрезался надвое: всё, что было до появления Другой – и всё, что осталось после…
В жизни Маленькой Тени образовалась пустота. Однако постепенно эта пустота заполнилась чужой печалью и чужой радостью, чужим счастьем и болью.
Маленькая Тень продолжала существовать как когда-то, и только лишь пустота иногда напоминала о себе, отдаваясь чужим смехои или чужими слезами…
Ей непреодолимо захотелось увидеть это существо, от которого всегда веяло таким тихим надёжным спокойствием. Ну и что, что у неё нет «души» – но может быть существуют иные способы быть среди них?
- …творчество, - говорило существо. – Только творчество отличает нас…
Творчество! Маленькая Тень рванула прочь. Она никогда, никогда не сможет творить! Она никогда не узнает, как это! У неё слишком мало сил, слишком мало, даже чтобы отдать чужое… Но создать нечто новое, иное, своё… Ей никогда не быть среди этих существ, ей никогда не быть такой, как они…
Маленькая Тень взмыла ввысь. Но на этот раз ей почему-то не попался Хрустальный перекрёсток, она всё летела и летела, пронзая какие-то материальные и нематериальные объекты, пронзая судьбы и миры, растрачивая крупицы сил на увеличение скорости и уже не заботясь об этом…
Она вспоминала. Она вспоминала ту, Другую тень, и их совместные полёты, и рассказы этого мягкого существа… Как хорошо было бы, думала она, снова найти свою Другую Тень, или ещё не встретить её – а лишь предвкушать встречу, не подозревая о потере… Или вернуться в то состояние, когда не отделяешь себя от мира…Или хотя бы снова желать, снова мечтать, и собирать эти чудесные эмоции, в надежде на то, что реально быть такой же, как все эти странные существа…
Вокруг Маленькой Тени возникали картины, она видела их, но не успевала удивляться; она остановилась и пыталась создать Другую Тень из остатков накопленных энергий; у неё получались лишь образы-подобия, но она и им радовалась… Она пыталась воспроизвести всё, что могла вспомнить, и совершенно не боялась, что сил уже не останется.
Последними были образы тех существ, которые почему-то казались очень близкими для Маленькой Тени, она рассматривала их, пока могла удерживать, а потом, соберя всё, ещё остававшееся в ней, выплеснула это наружу лишь в одном желании: увидеть хоть что-то, совершенно иное, чего она никогда не видела, принадлежащее только ей, поскольку оно не похоже ни на что, что успела узнать Тень за всё своё существование. Получилось ли у неё что-нибудь, и если получилось, то как и какое, Маленькая Тень уже не узнала.
Где-то в одном из миров, в обычном доме, послышался плач новорождённого.
… Маленькая Тень начала различать смутные очертания добрых лиц, склонившихся над…
…И вот ты продираешься сквозь барьеры и лабиринты, бьёшься в тупики и ломаешь несуществующие двери, строишь иллюзии и предположения и пытаешься жить в соответствии с ними. Но у Жизни свои иллюзии и предположения…
